Наиболее специфичной можно считать третью характеристику личности. Личность — это то, что предполагает самосознание, самоопределение, конституирование собственной жизни и Я. Уже в средних веках Ришар Сен-Викторский писал, что персона — это «разумное существо, существующее только посредством себя самого, согласно некоему своеобразному способу»Фома Аквинский считал «существенным для личности быть господином своих действий, действовать, а не приводиться в действие». Для И.
Канта личность «основана на идее морального закона (и даже тождественна ему), что дает ей свободу по отношению к механизму природы». Отталкиваясь от Канта, И.Г. Фихте наделяет признаком «конституирования себя» индивида, а не личность. «Кто же я, собственно, такой, — спрашивает Фихте, — т.е. что за индивид? И каково основание того, что я — вот этот? Я отвечаю: с момента, когда я обрел сознание, я семь тот, кем я делаю себя по свободе, и семь именно потому, что я себя таким делаю». «Индивид возможен лишь благодаря тому, что он отличается от другого индивида . Я не могу мыслить себя как индивида, не противопоставляя себе другого индивид.
Однако наиболее точно, на мой взгляд, третья характеристика личности и отношение личности к индивидуальности выражены в интересной работе B.C. Библера «Образ Простеца и идея личности в культуре средних веков», к которой я еще не раз обращусь дальше. «Сопряжение Простеца и Схоласта (с включением Мастера как медиатора этих полюсов) есть решающее — для идеи личности — несовпадение индивида с самим собой в контексте средневековой культуры. То несовпадение и та возможность самоотстранения, что позволяет индивиду этой эпохи вырываться за пределы внешней социальной и идеологической детерминации и самодетерминировать свою судьбу, свое сознание, т.е. жить в горизонте личности. То есть быть индивидом, а не социальной ролью. Здесь необходимое взаимоопределение между регулятивной идеей личности (в реальной жизни — средневековой, античной или нововременной — личность всегда только регулятивна и никогда не налична) и актуальным бытием индивида. Нет индивида вне идеи личности; нет личностного горизонта вне самообособления индивида (вне одиночества)»[32. С. 122].
Другими словами, по Библеру, если человек всего лишь исполняет социальную роль, то он и не личность и не индивид. Когда же человек начинает себя самодетерминировать (Фихте бы сказал — «делать себя как свободное существо»), возникает пара — личность и индивид; личность как самообособляющееся индивидуальное начало, индивид как наличное условие этого обособления Последнее вполне коррелирует с характеристикой индивида, которую предложил Николай Кузанский: «Как единственнейший Бог максимально неповторим, так после него максимально неповторима единственность мира, потом единственность видов, потом единственность индивидов, из которых каждый радуется этой своей единственности, которой в нем столько, что он неповторим» [Цит. по: 51. С. 105].
Несмотря на точность и тонкость приведенных характеристик личности и индивида с ними трудно работать в теоретическом плане, всегда возникают вопросы: почему именно данные характеристики являются главными, как их понимать, что делать с другими многочисленными определениями личности и индивидуальности, нельзя ли одни характеристики свести к другим и т.д. и т.п. Думаю, понятно, к чему я веду: выделение и систематизация характеристик какого-либо сложного объекта изучения, в данном случае феномена личности, совершенно недостаточны для философского и научного осмысления, эта работа может выступать только как первый необходимый этап эмпирического анализа и проблематизации. Чтобы понять, что необходимо делать дальше, нужно обсудить особенности того подхода и метода, которые я предлагаю реализовать в данном случае.
Первый принцип моего подхода можно назвать установкой на современность. «Можем ли мы, — спрашивает М. Фуко, — рассматривать современность не как исторический период, а как установку? Под установкой я подразумеваю способ отношения к актуальности; добровольный выбор, делаемый отдельными людьми, и, наконец, способ мыслить и чувствовать, способ действия и поведения, который одновременно указывает на определенную принадлежность и выступает как задача. Несомненно, это несколько напоминает то, что греки называли этосом. И следовательно, я считаю, что скорее стоило бы стремиться не к тому, чтобы отличить период современности от периодов предсовременности и постсовременности, а к пониманию того, как установка современности противостояла "контрсовременным" установкам» [161. С. 48]. В данном случае этот принцип означает необходимость такого подхода к осмыслению личности, который обусловлен моим личным участием в «работе», направленной на личность, теми задачами, которые я стремлюсь решить относительно личности. Например, я критикую некоторые стороны бытия личности (такие, как эгоизм, эгоцентричность, забвение или игнорирование требований, предъявляемых к личности «другими» и, в частности, будущими поколениями), а также хочу способствовать «повороту» личности к реальности нового социального проекта, цель которого — сохранение и безопасное развитие Человечества, сохранение культурного и человеческого многообразия, выработка новых способов коммуникации и социального действия.
Еще по теме:
Эмоциональные состояния
Как мы говорили выше, эмоции являются сложными психическими явлениями. Наиболее значимыми эмоциями считаются следующие типы эмоциональных переживаний: аффекты, сами эмоции, чувства настроения и эмоциональный стресс.
Аффект (от лат. аffec ...
Внутренняя картина болезни и ее роль в этиологии и патогенезе
Изучение личностных реакций больного на заболевание предполагает рассмотрение психологических аспектов не только болезни, но и здоровья. Составляя две стороны одного процесса жизни человека, они характеризуются как качественными различиям ...
Методы научного познания в юридической психологии
Развитие юридической психологии находится в прямой зависимости от тех методов познания, которые в ней используются. Только правильно выбранная система методов способна обеспечить полноту и глубину исследования, вскрытие изучаемых закономе ...